![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mysliwiecOriginally posted by ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
petrdub at Первая оккупация Киева большевиками: три недели грабежей и убийств местных жителей
В январе 1918 года большевики впервые захватили Киев и все три недели, пока город был в их власти, грабили и убивали местных жителей.
«Такого Киев не видел со времен монголо-татарского нашествия ХIII века». Это сравнение неоднократно встречается в воспоминаниях киевлян, которым довелось своими глазами видеть первый приход московских «освободителей» рабочего класса в их город в начале 1918 года.
Муравьев позже хвастался своими подвигами: «Мы идем огнем и мечом устанавливать советскую власть. Я занял город, бил по дворцам и церквям. 28 января Дума (Киева) просила перемирия. В ответ я приказал душить их газами ... Так мы мстили. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не сделали этого, потому что наш лозунг — быть беспощадными!»
Незадолго до этого, 7 ноября 1917‑го, когда в Петрограде пал Зимний дворец, Центральная рада, первый украинский парламент, провозгласила автономию Украины.
Наступала зима, и для большевиков это было плохое известие — без украинского хлеба они долго не продержались бы. Поэтому в декабре их лидер Владимир Ленин заявил: «Два вопроса стоят в сегодняшний момент во главе всех других политических вопросов: о хлебе и о мире».
Мир большевики отправились добывать в Брест на переговоры с германским командованием, желая вывести Россию из Первой мировой войны. А вот за хлебом надо было ехать в Украину.
В Харькове спешно образовали правительство украинских большевиков. Взять на себя персональную ответственность за руководство этой структурой никто не решался. Поэтому его возглавляли сразу четыре секретаря: Евгения Бош, Владимир Ауссем, Владимир Затонский и Юрий Коцюбинский.
Они якобы и обратились к «старшему брату» — Ленину и его команде — за помощью в наведении порядка в Украине.
Торжественное начало: Российская большевистская армия входит в Харьков в январе 1918 года
У российских большевиков на тот момент была серьезная проблема с военными кадрами. Армией командовал прапорщик Николай Крыленко, флотом — матрос Павел Дыбенко. Их революционный пыл был мало применим в серьезных операциях.
Единственным среди красных лидеров, кто имел военное образование, был Владимир Антонов-Овсеенко, выходец из черниговской дворянской семьи. Он и возглавил карательный поход на свою историческую родину.
Начальником штаба Антонов-Овсеенко назначил офицера царской армии Михаила Муравьева, человека, у которого были своеобразные методы ведения войны.
Муравьев начал воплощать в жизнь идею, казавшуюся спасительной для российской армии, терпевшей поражения на германском фронте: он создал около сотни так называемых батальонов смерти.
В их состав вошли самые идеологически мотивированные солдаты и офицеры. Но на войне с немцами эти подразделения успеха не имели. Зато методы их создания и идейная обработка пригодились в войне с Украиной.
Весомый аргумент: бронированный автомобиль на улицах украинского города в начале 1918 года
Руководство Украинской Народной Республики (УНР), провозглашенной Центральной Радой после большевистского переворота в Петрограде, буквально восприняло первые призывы Ленина о мире и заверения о праве народов Российской империи на самоопределение.
Историк Михаил Грушевский, возглавлявший Раду, и писатель Владимир Винниченко, глава правительства, довольно беспечно отнеслись к формированию армии молодого государства.
В октябре 1917‑го УНР объявила о демобилизации присягнувших ей войск. Историки утверждают, что они насчитывали не менее 300 тыс.
Но самый боеспособный корпус генерала Павла Скоропадского разоружили и разогнали — украинские власти посчитали подобные подразделения ненужными для страны, которая должна была строиться на социалистических принципах и не собиралась ни с кем воевать.
Никто и представить не мог, что в Украину вторгнутся малоуправляемые банды, а у их предводителя будет один лозунг: «Быть беспощадными!»
Чтобы боялись: Дом Михаила Грушевского в Киеве, показательно расстрелянный российскими большевиками из пушек во время первой оккупации
Знавшие Муравьева лично вспоминали, что он был одержим властью и рвался ко всевозможным военным авантюрам, желая походить на своего кумира Наполеона.
Однако Бонапарт русского разлива выглядел весьма противоречиво. Антонов-Овсеенко рассказывал, что Муравьев постоянно сорил деньгами и «сеял разврат», окружив себя «подозрительными личностями, среди которых выделялась группа его телохранителей — не то бандитов, не то наркоманов». Да и сам Муравьев был морфинистом.
Жидомазепинцы
Руководителям красных частей не хватало идеологического оправдания своего похода в Украину. Пролетариат в этих краях был немногочисленным и малоактивным, чтобы играть роль жертвы, которую нужно спасать.
Даже восставшие рабочие киевского Арсенала впоследствии поддержали Центральную раду.
Зажиточные украинские крестьяне и вовсе не походили на угнетенных. Из закромов великороссийского сознания пришлось достать стереотипы 200‑летней давности о гетмане Мазепе, предавшем Петра І.
Позабытую было историю еще перед войной вытащили ультрапатриотические объединения вроде Клуба российских националистов или Киевского российского собрания, существовавших в Украине.
В марте 1914‑го, когда отмечалось столетие со дня рождения Тараса Шевченко, их представители требовали у местных властей запретить любые демонстрации по поводу этой годовщины.
Но они все‑таки состоялись. Газета Двуглавый орел сокрушалась по этому поводу: «Прошло уже около двух недель со дня изменнической демонстрации жидомазепинцев, а русские люди все еще не успокаиваются, все еще волнуются».
Тогда среди многих русских зародилась фобия к призрачному сговору евреев и украинцев против единой России. Жидомазепинскую опасность большевики охотно воскресили.
Войска Муравьева вошли в Харьков 11 января 1918 года. Через несколько дней на улицах города появились броневики с надписью: «Смерть украинцам!»
Антонов-Овсеенко вспоминал, что «освободители» грабили государственное и частное имущество, вели себя преступно, «считая всякого белоручку достойным уничтожения», а Украину — территорией враждебной державы. Муравьев считал себя усмирителем «предателей отчизны».
Cовременный украинский историк Виктор Савченко пишет: «Деятели Советской Украины умоляли Ленина и советских военачальников прекратить издевательства над населением, которые чинили в Харькове прибывшие из России войска. Но безрезультатно... Небезопасно было говорить прилюдно на украинском языке, носить вышиванку... Часто убивали просто обладателей хороших сапог».
И дальше исследователь описывает присутствие россиян в Украине, словно предвидя путинские методы войны в Донбассе: «Ленинский кабинет, ведя сложную игру „в украинский суверенитет“, провозгласил РСФСР нейтральной державой, переложив ответственность за действия войск Муравьева и Антонова-Овсеенко на большевистское правительство Украины, хотя эти войска и не думали подчиняться украинским товарищам».
Киев наш
Раззадоренные легкой наживой большевики решили изменить первоначальные планы и захватить Киев.
Поскольку добровольческие подразделения УНР собирались крайне медленно, правительство Винниченко отдало приказ охранять важные объекты необученным юнкерам-курсантам.
Взяв 19 января Полтаву, Муравьев приказал расстрелять не успевших отступить курсантов местного военного училища. А 29 января произошел легендарный бой у станции Круты, где против 5‑тысячного войска красных вышли 400 украинских юнкеров и студентов.
Муравьев и его вояки грабили покоренные территории. С населения захваченного Чернигова он собрал 50‑тысячную контрибуцию. На эти деньги, как вспоминали очевидцы, красный командир несколько дней пил горькую. В Глухове «освободители» поставили за главного матроса Цыганка.
После очередной волны грабежа тот, пьяный, решил пострелять из пушки, но у него на коленях взорвался снаряд. На похороны матросы под дулами винтовок выгнали весь город.
Узнав об этих несущихся с востока ужасах, Центральная рада 22 января провозгласила независимость УНР. Но не смогла ее защитить: Киев, переполненный богатыми беженцами из Петербурга и Москвы, офицерами и солдатами царской армии, не знавшими, кому присягать, оказался легкой добычей для отрядов Муравьева.
Ради мира: Расчет российских большевиков обстреливает украинские позиции в ходе первой войны с Украинской Народной Республикой
Начиная с 27 января из Дарницы, с левого берега Днепра, красные несколько дней обстреливали город. По его кварталам они выпустили более 15 тыс. снарядов. К такому расстрелу мирного населения в Киеве никто не был готов.
Муравьев позже хвастался своими подвигами: «Мы идем огнем и мечом устанавливать советскую власть. Я занял город, бил по дворцам и церквям. 28 января Дума (Киева) просила перемирия. В ответ я приказал душить их газами. Сотни генералов, а может, и тысячи, были безжалостно убиты... Так мы мстили. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не сделали этого, потому что наш лозунг — быть беспощадными!»
Красный командир тогда действительно применил отравляющие газы, запрещенные к тому времени международными соглашениями. Это позволило ему беспрепятственно войти в Киев по мосту через Днепр.
Захватив столицу УНР, Муравьев на три дня отдал ее на разграбление своим солдатам. По разным подсчетам, только за неделю они уничтожили от двух до трех тысяч киевлян, из них — около тысячи офицеров и генералов.
Кроме офицеров, казнили всякого, кто наивно показывал красный билетик — удостоверение принадлежности к украинскому гражданству,— вспоминал о киевских событиях этнограф Николай Могилянский, который бежал из Петрограда от большевиков, но был настигнут ими в Украине.
Могилянский писал позднее, что красные грабили Киев систематически. Муравьев, по своему обыкновению, наложил на город контрибуцию — 5 млн руб. И деньги ему довольно быстро собрали.
В итоге «по городу в автомобилях и на парных роскошных извозчиках с прекрасными фаэтонами и ландо разъезжали матросы и красноармейцы, часто в нетрезвом виде». Они сорили деньгами в ресторанах и игорных домах, окруженные «атмосферой кутежа и всяческого дебоша».
Советское правительство Украины, переехавшее из Харькова в Киев, с ужасом обнаружило полное разложение в своих частях и тысячи трупов мирных жителей в парках Киева. Власти потребовали от Москвы немедленно удалить Муравьева из Украины. Слушать их никто не собирался.
За два дня до прихода большевиков Центральная рада успела выехать в Житомир и быстро присоединилась к мирным переговорам в Бресте между Германией и большевиками.
Итогом стало то, что через три недели своего пребывания в Киеве муравьевцы спешно покидали город — им в спину уже дышали идущие сюда союзники УНР — немецкие войска.
Жители пригородов несколько дней наблюдали нескончаемую вереницу подвод с награбленным. Многие красные «освободители» были одеты в гусарские мундиры из разграбленных военных складов.
Они вернутся сюда ненадолго в 1919‑м. А потом в 1920‑м. Уже на целых 70 лет.
Фотографии предоставлены Музеем Украинской революции 1917-1921 годов.
Олег Шама
petrdub at Первая оккупация Киева большевиками: три недели грабежей и убийств местных жителейВ январе 1918 года большевики впервые захватили Киев и все три недели, пока город был в их власти, грабили и убивали местных жителей.
«Такого Киев не видел со времен монголо-татарского нашествия ХIII века». Это сравнение неоднократно встречается в воспоминаниях киевлян, которым довелось своими глазами видеть первый приход московских «освободителей» рабочего класса в их город в начале 1918 года.
Муравьев позже хвастался своими подвигами: «Мы идем огнем и мечом устанавливать советскую власть. Я занял город, бил по дворцам и церквям. 28 января Дума (Киева) просила перемирия. В ответ я приказал душить их газами ... Так мы мстили. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не сделали этого, потому что наш лозунг — быть беспощадными!»
Незадолго до этого, 7 ноября 1917‑го, когда в Петрограде пал Зимний дворец, Центральная рада, первый украинский парламент, провозгласила автономию Украины.
Наступала зима, и для большевиков это было плохое известие — без украинского хлеба они долго не продержались бы. Поэтому в декабре их лидер Владимир Ленин заявил: «Два вопроса стоят в сегодняшний момент во главе всех других политических вопросов: о хлебе и о мире».
Мир большевики отправились добывать в Брест на переговоры с германским командованием, желая вывести Россию из Первой мировой войны. А вот за хлебом надо было ехать в Украину.
В Харькове спешно образовали правительство украинских большевиков. Взять на себя персональную ответственность за руководство этой структурой никто не решался. Поэтому его возглавляли сразу четыре секретаря: Евгения Бош, Владимир Ауссем, Владимир Затонский и Юрий Коцюбинский.
Они якобы и обратились к «старшему брату» — Ленину и его команде — за помощью в наведении порядка в Украине.
Торжественное начало: Российская большевистская армия входит в Харьков в январе 1918 года
У российских большевиков на тот момент была серьезная проблема с военными кадрами. Армией командовал прапорщик Николай Крыленко, флотом — матрос Павел Дыбенко. Их революционный пыл был мало применим в серьезных операциях.
Единственным среди красных лидеров, кто имел военное образование, был Владимир Антонов-Овсеенко, выходец из черниговской дворянской семьи. Он и возглавил карательный поход на свою историческую родину.
Начальником штаба Антонов-Овсеенко назначил офицера царской армии Михаила Муравьева, человека, у которого были своеобразные методы ведения войны.
Муравьев начал воплощать в жизнь идею, казавшуюся спасительной для российской армии, терпевшей поражения на германском фронте: он создал около сотни так называемых батальонов смерти.
В их состав вошли самые идеологически мотивированные солдаты и офицеры. Но на войне с немцами эти подразделения успеха не имели. Зато методы их создания и идейная обработка пригодились в войне с Украиной.
Весомый аргумент: бронированный автомобиль на улицах украинского города в начале 1918 года
Руководство Украинской Народной Республики (УНР), провозглашенной Центральной Радой после большевистского переворота в Петрограде, буквально восприняло первые призывы Ленина о мире и заверения о праве народов Российской империи на самоопределение.
Историк Михаил Грушевский, возглавлявший Раду, и писатель Владимир Винниченко, глава правительства, довольно беспечно отнеслись к формированию армии молодого государства.
В октябре 1917‑го УНР объявила о демобилизации присягнувших ей войск. Историки утверждают, что они насчитывали не менее 300 тыс.
Но самый боеспособный корпус генерала Павла Скоропадского разоружили и разогнали — украинские власти посчитали подобные подразделения ненужными для страны, которая должна была строиться на социалистических принципах и не собиралась ни с кем воевать.
Никто и представить не мог, что в Украину вторгнутся малоуправляемые банды, а у их предводителя будет один лозунг: «Быть беспощадными!»
Чтобы боялись: Дом Михаила Грушевского в Киеве, показательно расстрелянный российскими большевиками из пушек во время первой оккупации
Знавшие Муравьева лично вспоминали, что он был одержим властью и рвался ко всевозможным военным авантюрам, желая походить на своего кумира Наполеона.
Однако Бонапарт русского разлива выглядел весьма противоречиво. Антонов-Овсеенко рассказывал, что Муравьев постоянно сорил деньгами и «сеял разврат», окружив себя «подозрительными личностями, среди которых выделялась группа его телохранителей — не то бандитов, не то наркоманов». Да и сам Муравьев был морфинистом.
Жидомазепинцы
Руководителям красных частей не хватало идеологического оправдания своего похода в Украину. Пролетариат в этих краях был немногочисленным и малоактивным, чтобы играть роль жертвы, которую нужно спасать.
Даже восставшие рабочие киевского Арсенала впоследствии поддержали Центральную раду.
Зажиточные украинские крестьяне и вовсе не походили на угнетенных. Из закромов великороссийского сознания пришлось достать стереотипы 200‑летней давности о гетмане Мазепе, предавшем Петра І.
Позабытую было историю еще перед войной вытащили ультрапатриотические объединения вроде Клуба российских националистов или Киевского российского собрания, существовавших в Украине.
В марте 1914‑го, когда отмечалось столетие со дня рождения Тараса Шевченко, их представители требовали у местных властей запретить любые демонстрации по поводу этой годовщины.
Но они все‑таки состоялись. Газета Двуглавый орел сокрушалась по этому поводу: «Прошло уже около двух недель со дня изменнической демонстрации жидомазепинцев, а русские люди все еще не успокаиваются, все еще волнуются».
Тогда среди многих русских зародилась фобия к призрачному сговору евреев и украинцев против единой России. Жидомазепинскую опасность большевики охотно воскресили.
Войска Муравьева вошли в Харьков 11 января 1918 года. Через несколько дней на улицах города появились броневики с надписью: «Смерть украинцам!»
Антонов-Овсеенко вспоминал, что «освободители» грабили государственное и частное имущество, вели себя преступно, «считая всякого белоручку достойным уничтожения», а Украину — территорией враждебной державы. Муравьев считал себя усмирителем «предателей отчизны».
Cовременный украинский историк Виктор Савченко пишет: «Деятели Советской Украины умоляли Ленина и советских военачальников прекратить издевательства над населением, которые чинили в Харькове прибывшие из России войска. Но безрезультатно... Небезопасно было говорить прилюдно на украинском языке, носить вышиванку... Часто убивали просто обладателей хороших сапог».
И дальше исследователь описывает присутствие россиян в Украине, словно предвидя путинские методы войны в Донбассе: «Ленинский кабинет, ведя сложную игру „в украинский суверенитет“, провозгласил РСФСР нейтральной державой, переложив ответственность за действия войск Муравьева и Антонова-Овсеенко на большевистское правительство Украины, хотя эти войска и не думали подчиняться украинским товарищам».
Киев наш
Раззадоренные легкой наживой большевики решили изменить первоначальные планы и захватить Киев.
Поскольку добровольческие подразделения УНР собирались крайне медленно, правительство Винниченко отдало приказ охранять важные объекты необученным юнкерам-курсантам.
Взяв 19 января Полтаву, Муравьев приказал расстрелять не успевших отступить курсантов местного военного училища. А 29 января произошел легендарный бой у станции Круты, где против 5‑тысячного войска красных вышли 400 украинских юнкеров и студентов.
Муравьев и его вояки грабили покоренные территории. С населения захваченного Чернигова он собрал 50‑тысячную контрибуцию. На эти деньги, как вспоминали очевидцы, красный командир несколько дней пил горькую. В Глухове «освободители» поставили за главного матроса Цыганка.
После очередной волны грабежа тот, пьяный, решил пострелять из пушки, но у него на коленях взорвался снаряд. На похороны матросы под дулами винтовок выгнали весь город.
Узнав об этих несущихся с востока ужасах, Центральная рада 22 января провозгласила независимость УНР. Но не смогла ее защитить: Киев, переполненный богатыми беженцами из Петербурга и Москвы, офицерами и солдатами царской армии, не знавшими, кому присягать, оказался легкой добычей для отрядов Муравьева.
Ради мира: Расчет российских большевиков обстреливает украинские позиции в ходе первой войны с Украинской Народной Республикой
Начиная с 27 января из Дарницы, с левого берега Днепра, красные несколько дней обстреливали город. По его кварталам они выпустили более 15 тыс. снарядов. К такому расстрелу мирного населения в Киеве никто не был готов.
Муравьев позже хвастался своими подвигами: «Мы идем огнем и мечом устанавливать советскую власть. Я занял город, бил по дворцам и церквям. 28 января Дума (Киева) просила перемирия. В ответ я приказал душить их газами. Сотни генералов, а может, и тысячи, были безжалостно убиты... Так мы мстили. Мы могли остановить гнев мести, однако мы не сделали этого, потому что наш лозунг — быть беспощадными!»
Красный командир тогда действительно применил отравляющие газы, запрещенные к тому времени международными соглашениями. Это позволило ему беспрепятственно войти в Киев по мосту через Днепр.
Захватив столицу УНР, Муравьев на три дня отдал ее на разграбление своим солдатам. По разным подсчетам, только за неделю они уничтожили от двух до трех тысяч киевлян, из них — около тысячи офицеров и генералов.
Кроме офицеров, казнили всякого, кто наивно показывал красный билетик — удостоверение принадлежности к украинскому гражданству,— вспоминал о киевских событиях этнограф Николай Могилянский, который бежал из Петрограда от большевиков, но был настигнут ими в Украине.
Могилянский писал позднее, что красные грабили Киев систематически. Муравьев, по своему обыкновению, наложил на город контрибуцию — 5 млн руб. И деньги ему довольно быстро собрали.
В итоге «по городу в автомобилях и на парных роскошных извозчиках с прекрасными фаэтонами и ландо разъезжали матросы и красноармейцы, часто в нетрезвом виде». Они сорили деньгами в ресторанах и игорных домах, окруженные «атмосферой кутежа и всяческого дебоша».
Советское правительство Украины, переехавшее из Харькова в Киев, с ужасом обнаружило полное разложение в своих частях и тысячи трупов мирных жителей в парках Киева. Власти потребовали от Москвы немедленно удалить Муравьева из Украины. Слушать их никто не собирался.
За два дня до прихода большевиков Центральная рада успела выехать в Житомир и быстро присоединилась к мирным переговорам в Бресте между Германией и большевиками.
Итогом стало то, что через три недели своего пребывания в Киеве муравьевцы спешно покидали город — им в спину уже дышали идущие сюда союзники УНР — немецкие войска.
Жители пригородов несколько дней наблюдали нескончаемую вереницу подвод с награбленным. Многие красные «освободители» были одеты в гусарские мундиры из разграбленных военных складов.
Они вернутся сюда ненадолго в 1919‑м. А потом в 1920‑м. Уже на целых 70 лет.
Фотографии предоставлены Музеем Украинской революции 1917-1921 годов.
Олег Шама
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2016-07-12 06:04 pm (UTC)no subject
Date: 2016-07-12 06:20 pm (UTC)no subject
Date: 2016-07-13 07:38 am (UTC)no subject
Date: 2016-07-12 07:49 pm (UTC)Мой отец вспоминает, что маленьким часто с мамой проезжая мимо,
слышал от мамы - "отвернись".
Женщина ладонью закрывала маленькому ребёнку глаза. Она запомнила на всю жизнь Институтскую и боялась этой улицы.
Шел 50-й год. Но киевляне помнили зверские расстрелы, что проводили инородцы, набегавшие в Киев с востока в 1918-1919.
...А ещё эта женщина иногда говорила, что памятник возле Бессарабки - "ляжет".
Вот - знала.
Но не все киевляне были такими как она. Многие забывали - и расстрелы, и содранную кожу в наказание за одетую вышиванку,
забывали вырванные языки - которые нужны были русским, что пришли в наш город и возмутились - "по-украински говорят!.."
no subject
Date: 2016-07-13 07:38 am (UTC)С.Н.Щеголева убили за вот это:
А Т.Д.Флоринского - за вот это:
no subject
Date: 2016-07-12 08:27 pm (UTC)Статья, очищенная от всякой дребедени, помогла бы украинцам по достоинству оценить "украинскую элиту", котрая осталась такой же продажной, как сейчас, но автор предпочел 30 сребреников.
no subject
Date: 2016-07-13 05:46 am (UTC)Тому ми чудово знаємо ціну своїм можновладцям, яку ви чомусь іменуєте "елітою", але це не робить загарбників "визволителями".
А наша теперішні можновладці - це плоть від плоті радянська "еліта", випестувана КДБ та компартією.
До 2014 року я не розумів прислів'я: "кожен народ вартий свого керівництва" - тепер розумію.
Доти, доки більшість не усвідомить - яким великим лайном була радянська влада, і що все, що ми зараз маємо, це її плоди (включаючи і російську агресію), ми так і будемо жити.
no subject
Date: 2016-07-13 07:24 am (UTC)Выражая грабительские интересы пихновского помещичества, клуб играл не последнюю роль в наростании конфликта между царскою Россией и императорской Австро-Венгриею; перспектива выжимания соков из галицийских крестьян непреодолимо тянула савенковское панство к «освобождению» «подъяремной, Прикарпатской Руси».
За одно это, за подстрекательство царского правительства к войне, клуб должна была постигнуть справедливая кара со стороны власти тех, кто должен был ложить свою голову на этой войне за помещицкие карманы.
Расстрел монархической организации в значительной степени лишает господ Колчака, Деникина, Клемансо и Ллойд Джорджа возможности иметь тут свой штаб, свою разведку и т. п.
Сколько ни было правительств после революции, ни одно из них не трогало пихновского гнезда. Поэтому вся масса черносотенной буржуазии, голосовавшая за «русский список», в числе достигавшая 53 000, чувствовала себя в Киеве очень спокойно. Теперь ей придется туже, и вместе с тем, станет гораздо свободнее для нашей бедноты, тысячами способов терроризированной до этого времени киевскими лавочниками и домовладельцами.
...
Расстрел контрреволюционеров
В порядке проведения в жизнь красного террора по постановлению Киевской чрезвычайной комиссии расстреляны за последнее время следующие члены монархических организаций:
Армашевский П. Я., проф., эссер, домовладелец, бывший товарищ председателя клуба русских националистов, известный черносотенный деятель. Башин И. А., домовладелец, гласный старой Думы; Бедункевич А. М., служащий Ю-З железной дороги, Барановский М. В., служащий на железной дороге, Брех Н. С. преподаватель гимназии; Бобырь А. Н., заведующий бухгалтерскими курсами; Бубнов Г. К., купец, гласный старой Думы. Буревкин А. Я., бывший содержатель «Большой национальной гостиницы». Бочаров Е. А., статский советник. Де-Веккин Н. Г., домовладелец. Дембицкий И. М., купец, гласный старой Думы. Данилов К. Г., купец. Галкин Н. Д., служащий Ю-З железных дорог, член «союза дубровинцев». Григорьев А. И., присяжный поверенный. Иванов В. Ф., бывший окружной инспектор Киевского удельного округа. Коноплин В. В., купец, гласный старой Думы, член-учредитель клуба «Русских националистов». Купчинский Н. Ф., инженер, домовладелец, видный черносотенец. Мальшин Н. В., домовладелец, видный черносотенец. Матченко И. П., домовладелец. Мининков М. П., присяжный поверенный. Можаловский П. М., товарищ прокурора Киевского окружного суда. Молодовский Г. Г., домовладелец. Моссаковский И. Ф., домовладелец. Неклюдов И. М., бывший вице-губернатор. Неминский Н. С., крупный служащий Киевского земельного банка. Никифоров А. Ф., землевладелец. Новиков А. Ф., домовладелец, купец. Павлович И. Я., директор гимназии, член Государственной думы. Приступа Г. И., присяжный поверенный, гласный старой Думы. Печенов Н. Г., служащий железных дорог. Раич Н. Н., товарищ председателя Окружного суда. Рудаков П. Г., домовладелец. Рожков И. К., купец. Рыжковский В. Р., домовладелец. Садовский Ф. Г., служащий железных дорог. Слинько А. П., купец, домовладелец. Станков К. Ф., купец, домовладелец. Страхов В. В., Суковкин Н. П., бывший киевский губернатор. Тихонов К. В., домовладелец. Тоболин А. А., бывший директор Государственного банка. Флоринский Т. Д., профессор, бывший председатель Комитета по делам печати, известный черносотенный деятель. Цытович А. Л., домовладелец, гласный старой Думы. Щеголев С. Н., домовладелец, землевладелец, член Временного комитета по делам печати, черносотенный публицист.
https://ru.wikisource.org/wiki/%D0%9F%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D1%8F_%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%D1%8F_%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B5%D1%82%D1%8B_%C2%AB%D0%91%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D0%BA%C2%BB_%2825_%D0%BC%D0%B0%D1%8F_1919%29