mysliwiec

Историк, приглашенный профессор Университета им. Гумбольдта в Берлине

Внимательный читатель русской литературы обязательно заметит разбросанные по разным текстам уничижительные или недоумевающие высказывания об украинцах, их истории и языке.

В романе Тургенева «Рудин» (1856) герой шутит, что легко мог бы стать малороссийским поэтом даже без знания языка и рассуждает о ненужности перевода:
«Я попросил раз одного хохла перевести первую, попавшуюся мне фразу: “Грамматика есть искусство правильно читать и писать”.
Знаете, как он это перевел:
“Храматыка е выскусьтво правыльно чытаты ы пысаты...».
От этого переводческого упражнения легко перебросить мостик к булгаковской иронии в «Белой гвардии» по поводу украинского «кота» и русского «кита». Напомню комментарий Николки: «Слова «кит» у них не может быть, потому что на Украине не водятся киты, а в России всего много. В Белом море киты есть…»

Украинский язык многим образованным русским людям казался неполноценным местным наречием, звучащим забавно для великорусского уха. А диалектное богатство украинского воспринималось как признак его неполноценности. В очерке «Киев-город» (1923) Михаил Булгаков так писал о киевских вывесках:
«Мне кажется, что из четырех слов – “молошна”, “молчна”, “молочарня” и “молошная” – самым подходящим будет пятое – молочная. Ежели я заблуждаюсь в этом случае, то в основном я все-таки прав – можно установить единообразие. По-украински, так по-украински. Но правильно и всюду одинаково».
Не столь важно, что Булгаков просто выдумал слова «молчна» и «молошная».
Важно, что его идеал языкового единообразия свысока описывает вариативность как отсталость.

Все украинское многими образованными людьми в России воспринимается как приземленное, неинтересное. А стремление к независимости - недоразумением
Философ и социолог Богдан Кистяковский в 1917 году заметил, что для образованного русского существование украинцев является «мелочью провинциальной жизни». Причем, мелочью, не имеющей самостоятельной культурной ценности.
В изданной в 1944 году книге о Гоголе Владимир Набоков писал:
«В период создания “Диканьки” и “Тараса Бульбы” Гоголь стоял на краю опаснейшей пропасти... Он чуть было не стал автором украинских фольклорных повестей и красочных романтических историй. Надо поблагодарить судьбу (и жажду писателя обрести мировую славу) за то, что он не обратился к украинским диалектизмам как средству выражения, ибо тогда бы он пропал. Когда я хочу, чтобы мне приснился настоящий кошмар, я представляю себе Гоголя, строчащего на малороссийском том за томом “Диканьки” и “Миргороды”».

Гоголь – в глазах не одного Набокова – спас себя от украинской локальности, сделав выбор в пользу русского языка и, тем самым, в пользу универсальности и глубины. С высоты этой универсальности уже в постсоветское время, кажется, совершенно невинным подтрунивать над словом «самостийна», выдумывать забавные «украинские» названия вроде «Плетення жинчиных жакетив» в «Кыси» Татьяны Толстой, упражняться в пародировании украинского языка при изображении «Уркаины» в «S.N.U.F.F.» Виктора Пелевина. Я сознательно привожу примеры из качественных и претендующих на критический посыл произведений. Именно они лучше всего показывают, что ёрничанье над украинским остаётся неоконченной историей и постоянно присутствует в русской культуре.

Какова природа такого отношения? «Украинское» многими образованными людьми в России воспринимается как приземленное, неинтересное. А стремление к независимости - недоразумением и неблагодарностью, поэтому изображается несамостоятельным, навязанным извне. Только если раньше во всех проявлениях украинского движения искали польские происки, сегодня ищут американские.

Я не хочу сказать, что каждый человек русской культуры так думает. Для меня важна необходимость сознательных усилий для преодоления такого отношения.
В 1928 году философ Георгий Федотов рассуждал о задаче, от которой зависит будущее России:
«Не только удержать Украину в теле России, но вместить и украинскую культуру в культуру русскую».
Сейчас в Украине происходит попытка противоположного вмещения – развивается проект русскоязычной украинской политической идентификации, успех которого во многом зависит от его способности вмещать в себя русскую культуру.

Кроме того, война, как никогда остро, поставила вопрос о русскоязычной украинской литературе, представителями которой являются Андрей Курков, Борис Херсонский, Анастасия Афанасьева и другие.
Всё это делает культурные и политические процессы в Украине исключительно важными.
В том числе - для будущего русского языка и русской культуры.

Почему россияне снисходительно относятся к украинцам
Ёрничанье над всем украинским остаётся неоконченной историей и постоянно присутствует в русской культуре